Ерев Восьмиглазый
читать дальшеПожалуй, здесь стоит начать с того, что у мира Даркхэвен в свое время было четыре хранителя. Звали их - Марна, Катх, собственно, Ерев и последний, имени которого никто не помнит. Марна, этакая хищная вегетативная баба, отвечала за всю даркхэвенскую кровеносную и плотоядную флору (кстати, слово "Marna!" является самым весомым из существующих даркхэвенских ругательств. Возможный перевод - "блин", "черт", "пиздец", но наиболее близкий по значению - "проклятье"). Катх - прирожденная, неистощимая и неотразимая шлюха, Ерев - некое паукообразное существо, способное Видеть, а безымянный - воплощение и хранитель забвения. Надо сказать, все эти хранители за ненадобностью отмерли несколько тысяч лет назад. Но в наше время за надобностью они один за другим возрождаются снова, выбирая одного из рода Даркхэвена, замещая его и перекраивая тело на свой лад.
Ерев вернулся первым. Его вместилищем стал совсем еще молодой Даркхэвенец с именем Феру. Его индивидуальная особенность была такова, что он умел находить выход из любого места, даже там, где этот выход отсутствовал в принципе. Для Ерева, это было отличной базой. К тому же, Феру страдал легкой формой аутизма, и не стал бы сопротивляться при замещении.
Божественный арахноид появился в самый неподходящий момент - у парня только-только начала налаживаться общая и личная жизнь. Ерев сохранил его личность, лишь несколько простроив ее и исказив его тело - по четыре красные капельки над бровями - глаза паука, восемь сегментных паучьих лапок за спиной вместо изуродованных во время самобичевания крыльев, он вытянулся, стал тощим и гибким, его конечности научились гнуться в обе стороны, со временем он все больше стал отдаляться от мира, сидя в своем заволоченном плотной паутиной углу, ожидая жертву. Он знает все, вернее, знает то, что в данную секунду ему нужно знать. Ему можно задавать вопросы, но лишь принеся ему его обычную плату. Жертва должна быть живой.
К несчастью, замещение произошло не полностью, Феру по большей части сохранил личность и - старые привязанности. Но, неспособный сопротивляться инстинктам Ерева, он вынужден вечно страдать от одиночества, лишь в редкие моменты обретая силы, чтобы общаться с близкими.